Еще секунду назад его мозг напоминал затуманенный шар и, в него было набито видимо-невидимо лично разной информации. И так как казалось, что он забит под завязку. И тут, оказывается, что практически никакой “завязки” нет, а знания - данное детство магнитной пленки.
-Данное моя минувшая жизнь, - удивился Г., - вот значит.
Он сидел по центру Токио на скамейке, и около шумела знакомая ему жизнь. В душе что-нибудь заколыхалось. Оков уменьшилось.
-Скорее всего, величайшим благом бы было остаться тут, - произнес он, - данное напоминает вечность.
Его зрение не было сфокусированным - он видел все, и ничего. И уже данная жизнь казалась реальной, а сегодняшная, золотая в собственном совершенстве, только попыткой к бегству.
-Нужно обнаружить свой дом, - прикинул он.
Непредвиденно прежде него образовался демон с птичьей головой. Самый что ни на есть, с тетрадью.
-Вам нравится? - задался вопросом он.
-Да, - дал ответ Г.
-Каких-либо мы сюда забираем, - произнес он, - кто данного заслуженно получил, правомочен выбора. И так, он живет в том мире, коий ему более дорог.
-М-м-м-м.
-Данное я так. Я мимо проходил. Я как говорится за табаком спустился. Все. Не буду вам препятствовать.
Г. двинулся вперед. Ему привиделось, что он слышит музыку.
-Эти все люди, эти все помещения, машины, этот весь воздух - данное тени, - прикинул он, - тени. Мир теней прекрасней мира реального.
Он зашел в подземный переход, и непредвиденно все поменялось - он взял в толк данное по запаху. Как скоро он поднялся наверх, практически никакого Токио не было. Он стоял на берегу моря. Шторм усиливался. Данное была та музыка, с коей бы он слился.
-Желаю кого-нибудь увидеть, - прикинул он.
Шторм был все сильнее и сильнее, и его практически сдувало, впрочем, Г. стоял , как завороженный. Пена напоминал а ему знаменитый и нескончаемый беспорядок, из которого в свое время вышла галактика. Море разбивалось о огромные камни, напоминая жидкий язык. Г. поднялся повыше, встал на край скалы и чего-то ожидал. В конце концов, сообща с морозом и брызгами, к нему пришла память, и он взял в толк, что не забывает данную жизнь от начала до конца. Он развернулся и пошел в местечко, и там, из числа длинных связок сушеной рыбы, он взял в толк, что в данной жизни он - барышня, и что у него есть супруг.
-Пора ужинать, - заявил супруг.
Г. засмеялась.
-Что ты смеешься? - задался вопросом супруг.
-Нет, ничего. Мне забавно.
Она выскочила на свежий воздух и на углу снова привиделся давешний молодой человек с птичьей головой.
-Сторожишь меня? - воскликнула она.
-Верь, не верь, я - вновь за табаком , - отвечал тот.
-Ты что, на побегушках?
-Я ж не виноват, что я - самый младший.
Г. бежала, и впечатления фонтанировали, и вовсе не было уже ничего, что связывало ее с реальностью. Данное был самый что ни на есть эпизод, как скоро потерянное внимание могло привести потере сосредоточения, и сеанс имел возможность перейти в обычный сон, в последствии которого трудоемко было бы подвести результаты. И потому, взяв собственную страсть в руки, Г. остановилась, дабы устроить короткое, но в тоже время информативное резюмирование.
Пункт А.
В то же время в связи угла вышел рыбак, районный забулдыга и куда-то ее потащил.
-Некое знакомое у тебя лицо, - произнес ла Г., - словно с аватарки с Webа.
-Не свисти, - дал ответ тот, - ты еще изложи про собственную правильность.
-Не нравиться мне данная жизнь, - произнес ла Г., - что-нибудь здесь не так. Что-нибудь здесь определенно не в норме.
Она вырвалась и побежала к берегу , где бушевал шторм.
Г. не сомневался, что на данном все завершиться. Впрочем, к его изумлению, как говорится ничего не со стоял ось. Он оказался в бушующем море, и его стало бросать из стороны в сторону, будто кусок картошки в кипящем бульоне. Испугавшись утонуть, Г. подобрал все имеющиеся силы и выплыл. И снова - все было аналогично.
-Быть может - данное мое истинно “я”? - задался вопросом он.
Он снял туфли, дабы вылить из них воду, и вот обнаружилось, что туфли - мужские.